Рыжее знамя упрямства - Страница 113
- Предыдущая
- 113 / 113
113
– Тимкина, дай почитать…
– А смеяться не будешь?
– Да ты что…
– Возьми, – чуть-чуть улыбнулась Прошка. И снова стала смотреть в окно. Вернее, за окно. В сумерки, которые постепенно делались прозрачными, светло-синими…
В этих сумерках выбрался из-под крыльца котенок Мявкус, которого тетка Зинаида никак не пускала в дом. Он вздрагивал.
Из низких облетевших кустов появился дракозленок Гриша. Он стряхивал с растопыренных крыльев капли.
– Привет. Опять выгнала? – сказал он.
– Теперь придется Прошку на улице ждать. Половину дня…
– Давай слетаем на Дракуэль, – сказал Гриша. – Я тебя столько раз уже звал, а ты…
– Я боюсь… Ты лучше бы Прошку свозил, она храбрая.
– Свожу, когда сделаюсь взрослый. А пока мне ее не поднять… Полетели!
– Ой…
– Сколько можно ойкать! Ну-ка, садись между крыльев… На Дракуэли тепло, не то, что здесь. И дракозьего молока сколько хочешь.
– Я много хочу, – признался Мявкус, который не завтракал.
– Там еще больше… Давай!
Мявкус еще раз сказал "ой", зажмурился и прыгнул Грише на спину.
– Не бойся, – сказал Гриша, – это ведь быстро. Не успеешь мигнуть – и там. Только держись крепче.
– Я хорошо держусь. Я цеплячий.
– Как это "цыплячий"? – удивился Гриша. – Ты же кошкин сын, а не курицын.
– Це-плячий! То есть крепко цепляюсь… – И Мявкус запустил коготки в Гришину шерсть.
– Молодец, – сказал Гриша. И вдруг засмеялся. – Вот бы Макаронина увидела нас! Села бы в лужу от удивления!
– А что такое "макаронина"?
– Не "что", а "кто". Прошкина учительница.
– А я думал, что макаронина это такая еда, – завздыхал голодный Мявкус. – Трубка из теста в молочном соусе. Так мяв-вкусно…
– Тоже правильно. Только еда это, когда с маленькой буквы, а Прошкина учительница – с большой, – объяснил грамотный Гриша.
– Лучше бы наоборот, – рассудил Мявкус.
– Что поделаешь… Ну, полетели?
И они полетели".
Октябрь 2005 г .
- Предыдущая
- 113 / 113