Рыжее знамя упрямства - Страница 57

– Вот…

На планете Дракуэли
Мы играли две недели
И не пили, и не ели,
И желанья нет.
Примус – желтая медуза,
Мы ему подставим пузо —
И сытней, чем кукуруза,
Теплый солнца свет…

– То что надо! – одобрил Игорь. А многие поаплодировали, вздыбивши парусину. Гроза одобрительно порокотала…

– В общем, все там было прекрасно, – продолжал Игорь. – Солнечно и весело. Дракозы хлопали футболистам крыльями и ждали перерыва между таймами. Потому что в такие перерывы Нотка играл для них всякие танцы. На Дракуэли росла высокая трава с трубчатыми стеблями, из которых Нотка делал замечательные дудки. А дракозы любили танцевать. Они кружились, как балерины, и совсем не боялись Шарика, который гавкал на них из травы…

– Что за Шарик? – подозрительно спросил Матвей Рязанцев (и Словко подумал, что он похож на Лёпу из сказки).

– Ох, я забыл! – спохватился Игорь. – Надо рассказать про Шарика, а то дальше будет непонятно…

2

Пришлось Игорю в своей истории вернуться назад, чтобы объяснить, откуда взялся пес…

Как известно, Ковчег откопали у опушки парка, на Большом Волдыре. Там он и оставался. А куда его было девать? Ребята не хотели, чтобы его видели посторонние. И оставлять его без присмотра было нельзя: кто-нибудь обнаружит и заявит, что именно он отыскал этот межпланетный корабль. Доказывай потом…

Решили, что станут караулить его по очереди. Ну, днем-то дело не хитрое, Шкалики жили неподалеку, приглядывали. Да и другие здесь, как говорится, "паслись". А вот ночью…

Кро-Кро перед первой "караульной" ночью храбро заявили, что будут охранять Ковчег до утра. Дядюшка Брю волноваться за них не станет, он подумает, что Крошка и Кролик ночуют в хижине, которую построили среди парковых зарослей, дело обычное…

Однако, обычное, когда ты в знакомом шалаше. А когда вдали от дома, и когда на лугах неприятно вопит ночная птица Кастрюкомба, а звезды мигают как-то незнакомо… ну, сами понимаете.

Шкалики развели огонек. Сели у него, закутались в одеяло…

– Ты ведь не боишься, Шка? – шепотом сказал Кролик.

– Нисколько, Лик… – и она прижалась потеснее.

– И не бойся. Я ведь с тобой… и ты моя любимая сестренка.

– А ты мой любимый братишка, – быстро сказала Крошка. Это у них было вроде… ну, традиции, что ли, выражаясь по-взрослому. Такие слова они шепотом говорили, когда надо было успокоить или утешить друг дружку. Это, конечно, если не слышал никто посторонний и можно было не стесняться.

И теперь им стало не так страшно, и костерчик начал постреливать веселее, но… вдруг раздался какой-то жалобный и протяжный звук. То ли тихий вой, то ли плач. И доносился он прямо из ковчега (крышка люка была откинута).

Ну, что тут может придти в голову? Конечно же, что в Ковчеге проснулись привидения! Призраки тех путешественников, которые летали в нем тысячи лет назад! И конечно, Шкалики притиснулись боками так, что… ну, прямо чуть не впаялись друг в дружку. А тут еще в темноте раздались чьи-то шаги…

Но страх от шагов был недолгий. У костра появился Нотка!..

Нотка не был очень храбрым. По правде говоря, даже наоборот. И ночных страхов он опасался не меньше, чем восьмилетние Кро-Кро. Однако… поздно вечером, когда Нотка улегся в постель, его стало грызть беспокойство. Он представил, как Шкалики одни съежились там, у Волдыря, среди ночи, и стал думать: "Они, малыши, одни там , а я, который гораздо старше, здесь ". И понял, что не уснет… Если бы у него в душе было все попроще, то… ну поворочался бы и как-нибудь успокоил себя. Но был Нотка вроде бы не один. Дело в том, что не так давно он расстался с хорошим другом. Друг улетел с родителями куда-то за пределы планетных орбит Примуса, те решили искать новую звездную систему. Здешние звездолеты не отличались большой скоростью (не Ковчег же!), и было ясно: если Друг и вернется, то не раньше, чем через полсотни лет… И теперь оставалось только вспоминать. И Нотка вспоминал, и в сложные моменты ему казалось, что Друг смотрит на него сквозь пространство. И сейчас он тоже смотрел …

("Господи, откуда он знает это , – подумал Словко. – Может, он умеет читать мысли? Или… неужели с ним было такое же ?.. А почему бы и нет? Может быть это было со многими…)

Нотка тихонько оделся и выскользнул из дома…

Кро-Кро, конечно, обрадовались увидев Нотку. Он в их глазах был старший – большой и храбрый. Но по правде-то какой он большой и храбрый? И он внутри себя перетрусил не меньше Шкаликов, когда услыхал таинственный скулеж… Но подавать виду было нельзя. Хоть умри, а нельзя! И Нотка запрятал глубоко в себе все страхи и сказал:

– Наверно какой-то бродячий пес угодил в открытый люк, а выбраться не может. Сейчас посмотрю… – И сделал шаг. И Шкалики метнулись за ним. Оставаться было страшнее, чем идти. И за Нотку страшно…

Он поспорил сперва, но они не отставали. Так и полезли в темный люк вместе: Нотка первый, Шкалики за ним (с небывалым замиранием в душе, навстречу несмолкаемому жалобному вою). Впрочем, едва Нотка прыгнул со ступеньки на пол, зажегся свет. И в этом свете сразу увидели кудлатого небольшого пса желто-серой расцветки. Он взвыл с новой силой, подпрыгнул, облизал Нотке нос и щеки, потом то же сделал с Кроликом и Крошкой.

И не стало никаких страхов! Только радость!

Пса подтолкнули, помогли выбраться по скобам наверх, сели с ним у костра. Он все прижимался то к одному, то к другому, опять норовил облизать. Шкалики дали ему хлеб, который прихватили из дома, чтобы пожевать ночью. Пес все сглотал в один миг и замолотил хвостом по траве…